Максим Басов: «Главное, чтобы для аграриев не вводились запреты на экспорт»

Гендиректор «Русагро» Максим Басов рассказывает, как холдинг пережил регулирование цен, и делает оптимистичные прогнозы

Максим Басов, 12 лет проработавший гендиректором «Русагро», в 2022 г. уйдет в отставку. Его место займет Тимур Липатов, по апрель этого года возглавлявший «Силовые машины». Басов останется акционером компании, но сосредоточится на собственных проектах и рассчитывает «вырастить несколько миллиардных компаний». Уходящий год был трудным для «Русагро» из-за государственного регулирования цен – оно коснулось всех четырех дивизионов группы. Основной владелец компании Вадим Мошкович на совещании с президентом в марте даже предупреждал о возможных убытках и сбоях экспортных поставок из-за некоторых мер. Но Басов говорит, что, даже несмотря на эти сложности, он оставляет компанию в хорошем финансовом состоянии.

– Как считаете, прошедшее в августе SPO «Русагро» было успешным?

– Для покупателей оно успешное: они уже заработали свыше 15%. «Русагро» средства от SPO не получила, поскольку ГДР продавала не компания, а ее мажоритарный акционер (13,4% акций за $275 млн продал Вадим Мошкович. – «Ведомости»).

– Из крупных инвесторов вы раскрывали только Максима Воробьева, который получил 10%. Вы можете назвать других покупателей?

– Крупнейшие после Вадима Мошковича, Максима Воробьева и меня – иностранные компании. В основном британские инвесторы, и довольно много фондов. Для нас это хорошая новость, потому что последние четыре года наши акции скупали российские инвесторы в розницу.

– Когда Воробьев стал крупным акционером, он называл несколько причин, по которым он дополнительно инвестировал в компанию: рост за счет цифровизации бизнеса и трансформации из сельхозпроизводителя в производителя FMCG. Это действительно ваши основные направления работы на ближайшие несколько лет?

– Я напомню, что внутреннее потребление нашей продукции не растет, поэтому для развития мы видим три основных направления.

Во-первых, органический рост за счет запуска новых проектов, таких как новый, самый масштабный за последние годы проект в мясном бизнесе на Дальнем Востоке (свиноводческий кластер с производством полного цикла. – «Ведомости»), а также за счет увеличения загрузки текущих мощностей и эффективности операционной работы. Помимо этого компания может рассчитывать на неорганический рост за счет сделок слияния и поглощения.

Во-вторых, увеличение продаж потребительской продукции. На внутреннем рынке – в основном благодаря инновационным продуктам: например, с заменой животного белка и жира на растительные аналоги. На экспортном – за счет роста спроса на масложировую продукцию, здесь особенно рассчитываем на страны Средней Азии. Также видим потенциал в экспорте кормов в страны Азии.

Третье – цифровые технологии и инновации. Мы последние пять лет регулярно обсуждали на совете директоров необходимость увеличить усилия в этом направлении, но серьезно за это взялись относительно недавно.

«У нас добавилось рисков»

– С конца прошлого года государство стало регулировать цены производителей продуктов, чтобы сдержать их сильный рост. «Русагро», пожалуй, единственная компания, у которой все четыре дивизиона подпали под различные меры. Скажите, это первый раз, когда власти так серьезно взялись за вас?

– Первый раз.

– Как на компанию это повлияло?

– Из-за новых мер у нас добавилось рисков, и нашу прибыль они ограничили. Но, несмотря на это, мы показываем хорошие результаты. За девять месяцев 2021 г. выручка составила 157,6 млрд руб., чистая прибыль – 35,4 млрд руб. Оба показателя рекордно высокие за всю историю компании.

– За счет чего?

– Есть объективные факторы, стабилизирующие ситуацию. Если говорить о растениеводстве, то в России давно уже себестоимость производства традиционных культур – пшеницы, ячменя и подсолнечника – одна из самых низких в мире. Например, полная себестоимость выращивания пшеницы в России – около $600/га, в США – около $900, в Германии – $1800.

А рынок большой. Это же хорошее сочетание: низкая себестоимость и большой объем рынка. Спрос на зерно в мире растет: по данным OECD и FAO, рост потребления пшеницы в прошлом сезоне 2020/21 составляет 1,6% (всего 755 млн т). В текущем сезоне прогноз еще выше – 765 млн т. Это связано с ростом производства мяса скота и птицы. Кроме того, на внешнем рынке цена на эти культуры в течение 2020–2021 гг. шла вверх, что позволяло зарабатывать на экспортных поставках.

Потребление сахара в России не растет – оно составляет примерно 5,8 млн т в год как минимум последние семь лет. При этом невысокая себестоимость отечественного свекловичного сахара (опять-таки одна из самых низких в мире) дает свой эффект: удержание и даже рост спроса, в том числе на экспорт. Себестоимость снижается благодаря повышению урожайности: за счет того что климат стал более благоприятным, а технологии – более совершенными. Также помогает модернизация всех операций. Например, сейчас выросли цены на удобрения. При помощи особых алгоритмов мы ищем наиболее доступные варианты. Похожие алгоритмы также помогают снижать зависимость от пошлин на экспорт сельхозкультур. Еще используются алгоритмы, которые позволяют в зависимости от ситуации выбирать, какие культуры сеять.

– Но вы все-таки оценивали финансовые последствия ограничений?

– Конечно, оценивали, но цифру называть не буду. Безусловно, мы могли зарабатывать больше.

– Какие вы знаете подобные примеры регулирования на мировом рынке и к чему они привели?

– Аргентина. Она почти уничтожила сельское хозяйство неумным и длительным регулированием и контролем цен. Не хотелось бы повторять их пример. Но сейчас правительство перешло к более правильным механизмам. В случае рыночного ценообразования оно находит оптимальный вариант распределения ресурсов, если меняется качество спроса и предложения: например, часть прибыли растениеводства перетекает мясным производителям и государству (правительство имеет право на такие решения). Это менее разрушительно [чем регулирование цен]. Главное, чтобы не вводились запреты на экспорт, так как внутренний рынок ограничен и сокращается. А дальше уже можно работать.

– С 1 октября закончились ограничения цен на сахар и масло, реализуемые в рознице. Как изменилась ценовая политика «Русагро»?

– В прошлом году цена на сырое подсолнечное масло в мире стала рекордно высокой – например, в декабре она достигала $1432/т и больше. Рост продолжался в 2021 г. – весной она превышала $1900/т. И только к сентябрю немного снизилась до уровня примерно $1500/т. Это повлияло и на рост цены в России. Это связано с двумя факторами – ценами на подсолнечник и ростом спроса на масла. Например, огромный спрос был из Китая. Это повлияло и на рост цены в России. В России на рынке масла из-за того, что ввели экспортную пошлину, равную 70%, огромная часть цены переходит к государству. С введением пошлины цена на отечественном рынке упала до уровня, который существовал в момент установления предельных цен на рафинированное бутилированное подсолнечное масло, такой же она пока и осталась.

– Фермеры продолжают придерживать продажи семян подсолнечника?

– Да, это главная проблема. Фермеры не хотят сейчас продавать, потому что хотят продать подороже. Это приводит к росту цен. Поэтому нам, чтобы не допустить остановки заводов, приходится работать в убыток. Однако потребителям в данной ситуации вряд ли что-то угрожает, поскольку потребление масла в России составляет лишь 20–25% от общего производства, остальное – экспорт.

– Как это влияет на вашу обеспеченность сырьем, есть ли прогноз, когда и при каких условиях аграрии откажутся в этом сезоне от стратегии сдерживания? Если не откажутся от стратегии сдерживания, есть ли риск, что часть урожая просто пропадет?

– Компания не выращивает семечку в регионах, где находятся маслоэкстракционные заводы, поэтому ее приходится закупать у фермеров. Пока благодаря эффективным инструментам планирования нам удается обеспечивать высокую загрузку. Рано или поздно аграриям придется распродать свои запасы, так что эти объемы не должны уйти с рынка.

– А что с ценами на сахар?

– Цена на сахар в России одна из самых низких в мире и в течение этого года практически не росла. Сейчас она на уровне около 40 руб./кг без НДС на базисе Краснодара. В рознице она близка к уровню, установленному в период ограничений.

– Какие перспективы у рынка сахара – динамика цены и рост производства? Как повлияют на эти показатели квоты на беспошлинный импорт? Есть ли перспективы экспорта и чем они ограничены на сегодняшний день?

– Динамика цен и уровень производства будут зависеть от посевных площадей в новом сезоне, о размере которых на текущий момент судить очень рано – надо смотреть ситуацию ближе к ранней весне 2022 г. Эксперты рынка не видят пока значительных рисков в беспошлинном импорте. Экспорт ограничен конкуренцией с дешевым тростниковым сахаром, например из Бразилии и Индии, и длиной логистического плеча.

– Как в будущем на рынок сахара станет влиять тренд на здоровый образ жизни? Не окажется ли, что часть сахарных заводов никому и не нужна?

– Этот тренд не оказывает значительного влияния на спрос на сахар в России: пока его придерживается не много людей. Однако мы видим в этом возможности для разработки инновационных аналогов сахара – более полезных и более дешевых, чем существующие.

– Ситуацией с ценами на свинину государство тоже было обеспокоено, но сейчас они заметно падают. Какой у вас прогноз?

– Производство свинины значительно снизилось в сентябре – на 7%, хотя в начале года ничто не предвещало падения. В октябре рост возобновился. Но все это никак не отразилось на потребительском рынке, так как мы здесь дотировали продажи: чтобы поддержать наших потребителей и не сократить сильно потребление свинины. Но сейчас цены на свинину уже падают, а в следующем году ожидается большой рост производства, и в отрасли может начаться кризис.

– Все введенные ограничения не помешают ли в целом наращиванию производства и экспорта в ближайшие годы? Майский (2018 г.) указ президента как раз ставил цели по увеличению экспортных поставок.

– Есть такие риски. Это зависит от многих факторов. Бесспорно, пошлины влияют на снижение привлекательности экспортных операций, что при прочих равных делает расширение мощностей и экспорт менее доходными. В прошлом году результаты по экспорту были довольно хорошие: «Русагро» экспортировала продукцию в 60 стран и 32% выручки получено от продаж за пределами России. Несмотря на пандемию, это даже больше, чем в 2019 г., – прирост составил 8%. Например, 712 000 т масложировой продукции отправлено на экспорт – 45% от всей реализации, продуктов сахарного сегмента – 255 000 т (23%), зерновых и масличных культур ушло на экспорт 21%, мясной – 12%. По 2021 г. пока не скажу, дождемся подведения итогов года.

«Мы решили, что молочный бизнес очень сложный»

– «Русагро» несколько лет назад собиралась осваивать молочный рынок. О планах строительства молочных ферм в Приморье рассказывал Мошкович. Говорилось о фермах на Дальнем Востоке с инвестициями в $1 млрд. Еще вы хотели попасть в топ-3 сыродельческих компаний, а потом отказались и от этого. Что вам не понравилось?

– У нас было желание изучать вопрос по строительству ферм. Но в итоге мы решили, что молочный бизнес очень сложный и очень зависит от поддержки государства. Поэтому мы в это направление и не стали инвестировать. Но мы продолжаем заниматься переработкой молока. У «Русагро» два завода, которые производят молочную продукцию и ее растительные аналоги.

Мы слишком высоко оценили инвестиционную привлекательность производства сыра. Сейчас мы видим, что уровень жизни в России не растет и в этой отрасли уже и так множество инвестиционных проектов. Кроме того, на рынке значительную долю занимает дешевый белорусский сыр. Поэтому компания не будет расширять производство твердых сыров, но сосредоточится на производстве растительных аналогов, мягких сыров, сливок и сухих смесей.

– Тем не менее, когда у «Эконивы», крупнейшего в России производителя молока, возникли разногласия с Россельхозбанком, вы говорили, что готовы рассмотреть предложения о покупке этой компании. Получается, что вопрос с производством молока все еще не закрыт?

– Компания ведет постоянный мониторинг потенциальных направлений. Если кредиторы или собственники будут готовы это обсуждать, то мы к этому готовы.

– А на растительных аналогах молочных продуктов вы в итоге почему остановились? Более привлекательно, поскольку ниша еще не заполнена?

– Нам изначально интересны были аналоги. Наш вегетарианский сыр показывает рекордные продажи. Также в дополнение к сыру мы рассматриваем производство растительного мяса, молока и сливок.

– Какие перспективы в России у растительных аналогов молока?

– Не больше 10% рынка молока. Такого показателя в потреблении можно достичь в перспективе ближайших пяти лет. За это время производители, заинтересованные в таких продуктах, запустят производство и вложат средства в маркетинг.

– Вы говорили в прошлых интервью, что американцы переходят на растительную альтернативу мясу, руководствуясь заботой о животных, о собственном здоровье и т. д. А чем руководствуются россияне?

– Россияне меньше заботятся о своем здоровье, чем люди в западных странах. Но рано или поздно российские производители предложат продукт, который будет вкусным и дешевым. И у него есть все перспективы заменить животный белок.

– Не боитесь ли в таком случае конкуренции для мяса, которое является для «Русагро» крупным бизнес-направлением?

– Мы к этому готовы. Как раз необходимо создать наиболее востребованный продукт, который удовлетворит растущий спрос на такую продукцию.

– Есть разные технологии по производству альтернативного мяса. Какие вам кажутся наиболее интересными?

– Сейчас есть три самых известных направления. Во-первых, это производство белка из насекомых, грибов и водорослей. Во-вторых, есть так называемое мясо из пробирки [клеточное], которое выращивается в лаборатории. И третий вариант – мясо из растений, которое сейчас уже активно появляется на рынке (соя, горох и т. д.). «Русагро» рассматривает любые варианты. Кроме мяса из пробирки.

«Для России закрыты почти все крупные рынки мяса»

– Пока мы всё еще едим обычное мясо, какие перспективы вы видите на этом рынке, включая экспорт?

– Для России закрыты почти все крупные рынки. Наиболее вероятно открытие Японии и Китая, но оно зависит от первых лиц государств. Это политический вопрос. Есть возможность поставлять термически обработанные продукты, такие как бекон или сосиски. «Русагро» сейчас проектирует завод на Дальнем Востоке с прицелом на японский рынок. Там эта продукция востребована. Также считаю перспективным экспорт кормов в Азию, в частности в Китай. В общем, будем биться во все двери.

– Сколько компания уже инвестировала в кластер на Дальнем Востоке?

– Размер всех инвестиций пока не называем, так как они еще не закончены, но они превысят 30 млрд руб.

– Какие товары в основном продаете в Китай? Что больше всего интересно сейчас этому рынку?

– В основном «Русагро» продает в Китай зерновые культуры, сою, свекловичный жом, растительное бутилированное масло, сыворотку. Эта продукция пользуется значительным спросом. Большой потенциал имеет экспорт корма для животных и мясо.

– С какими трудностями столкнулась компания из-за логистического кризиса в этой стране? На какие показатели это повлияло и как?

– Есть некоторые сложности в покупке аминокислот из Китая, которые служат добавкой к кормам для сельскохозяйственных животных.

– У «Русагро» сейчас есть доля 22,5% в компании «Агро-Белогорье», крупном производителе свинины. Не собирается холдинг увеличивать пакет до контрольного? Раньше вы говорили о синергетическом эффекте от присутствия в капитале этой компании, в чем он заключается?

– Собственники пока согласились продать только те самые 22,5% [которые куплены в 2019 г.]. Если примут решение дальше продавать, мы планируем рассмотреть возможность увеличить свою долю. Пока основная выгода заключается не в синергетическом эффекте, а в получаемых дивидендах.

– Вы говорили, что «Русагро» планирует увеличить земельный банк до 1 млн га. Зачем столько?

– Для увеличения объемов производства сельскохозяйственных культур и, как следствие, роста прибыли.

– Удалось ли за три последних года успешно интегрировать бизнес «Солнечных продуктов» в бизнес «Русагро»? Какие активы холдинга компания еще планирует забрать?

– «Русагро» уже выкупила все интересующие активы – это Армавирский МЭЗ, «Волжский терминал» и Саратовский масложировой комбинат – и работает на них на правах собственника. Мы уже приступили к расширению этих трех заводов. В результате компания стала крупнейшим в России производителем сырого подсолнечного масла, вторым крупнейшим производителем промышленных жиров и улучшила свои позиции на рынке майонеза. Из сегмента второстепенной значимости масложировой сегмент «Русагро» стал крупнейшим по выручке – она составила в прошлом году 76 млрд руб. Это в 4 раза больше, чем в 2017 г., когда в составе группы еще не было никаких активов «Солнечных продуктов». В структуре выручки в прошлом году его доля составила 44%. А по итогам девяти месяцев 2021 г. она увеличилась до 57%.

– Какие преимущества компания получила? Не стал ли этот дивизион громоздким?

– Размер сегмента позволяет обеспечивать высокую производственную эффективность и хорошую окупаемость инвестиционных проектов. Этому способствует оптимизация организационной структуры «Солнечных продуктов». Она не дает бизнесу быть громоздким в негативном смысле.

«На роботизацию планируется сотни миллионов рублей в год»

– Сколько тратит «Русагро» на цифровизацию?

– За пять лет мы потратили несколько миллиардов рублей. На нынешнем этапе усиливаем направление искусственного интеллекта и переходим к роботизации. В компании разработана стратегия роботизации: работа на поле, работа в воздухе, работа на заводе. В частности, заменим машины, которые управляются людьми, на машины с управлением без участия человека. В ближайшие пару лет на роботизацию планируется направлять сотни миллионов рублей в год. Мы создали Центр математической экспертизы, его задача – развитие математических алгоритмов, больших данных, нейросетей и искусственного интеллекта для оптимизации как производственных, так и организационных процессов в сахарном и сельскохозяйственном бизнесе. Рассматриваем создание собственных технологических компаний и инвестиции в существующие технологичные стартапы. Возможно, уже в следующем году «Русагро» создаст собственный научный центр и корпоративный фонд.

– Стартапы уже отбираете?

– Мы давно знакомимся с различными стартапами и технологиями, но сейчас по решению совета директоров решили на это посмотреть системно. И обратились к нашему давнему партнеру – фонду «Сколково». В августе мы запустили конкурс технологических стартапов. Поступило более 300 заявок, мы довольны. Если найдется достаточное количество перспективных стартапов, то компания готова подумать о создании специальной структуры для работы с ними – например, корпоративного акселератора.

– В каких направлениях идет поиск разработок?

– Проекты в большей степени связаны с биотехнологиями и цифровыми помощниками. В области растениеводства это селекция культур, улучшение почвенного плодородия и цифровой агрономический контроль. Кстати, по цифровизации в области растениеводства «Русагро», я считаю, уже является одним из мировых лидеров. Например, мы используем многофакторные алгоритмы и системы автоматизации принятия решений. Они построены на цифровом анализе данных, предиктивной аналитике и системах поддержки принятия решений. Стратегический алгоритм помогает «Русагро» с долгосрочным планированием производственной программы. Исходя из характеристик почв, правил севооборота, рыночных цен на готовую продукцию, производственных затрат и стоимости техники он определяет севооборот культур в перспективе 10 лет. Также мы создали цифровые двойники полей с информацией об электронных границах поля, истории выращивания культур и т. д., что помогает эффективнее управлять растениеводством. В масложировом бизнесе речь идет о проектах с применением технологии микробного синтеза для производства сложных жиров и улучшения качества шрота. В мясном бизнесе – растительные аналоги мяса и альтернативные протеины.

– Вы сказали о работе в сфере селекции культур. Сейчас по многим из них в России преобладают иностранные сорта и гибриды, потому что российская селекция отстает. В том числе из-за недостаточной поддержки от государства. Согласны ли вы с этим? И на какие результаты в работе «Русагро» по этому направлению можно рассчитывать?

– Действительно, наибольшая часть используемых гибридов иностранные, а существующие российские селекционные компании не смогли достичь результатов в культурах, которые возделывает «Русагро». Именно поэтому мы совместно с «Щелково-агрохимом» в 2019 г. создали собственную селекционную компанию «Союзсемсвекла» по выведению высокопродуктивных отечественных гибридов сахарной свеклы. Результаты уже есть: на конец 2020 г. в государственном реестре селекционных достижений зарегистрирован 21 гибрид сахарной свеклы собственной селекции. Следующим этапом работ является разработка гибридов нового поколения, на что понадобится несколько лет.

«Мне хочется заниматься технологическим предпринимательством»

– Недавно стало известно, что вы покидаете компанию, а ваше место займет Тимур Липатов. С чем связано это решение?

– У меня заканчивается контракт. Я очень долго [с 2009 г.] возглавлял компанию и хочу получить новый опыт. Мы уже несколько лет вели работу по подготовке кандидатов на мою позицию. Я считаю, что сейчас прекрасная ситуация в компании, чтобы мой преемник мог успешно продолжить ее развитие. Стратегия определена, команда прекрасна, финансовое положение безупречно.

– А чем будете заниматься вы?

– Кроме того, что буду управлять своим инвестиционным портфелем, включая долю в «Русагро», и отдыхать три месяца, пока ничего не сообщу.

– Тогда чем вам интересно заниматься?

– Мир сейчас чрезвычайно изменчив и богат. Я, например, очень люблю науку, но никогда не успевал ею заниматься. Мне хочется заниматься технологическим предпринимательством, хочется еще раз вырастить несколько миллиардных компаний.

– Вы инвестировали в несколько технологических компаний. Планируете ли расширять их список?

– Мне очень нравится все, что находится на стыке математики и биологии. Кроме агротеха и фудтеха меня интересует медицина, фармацевтика, когнитивистика и искусственный интеллект.

– У вас уже есть инвестиция в фудтех – вы совладелец Elementaree, сервиса по доставке наборов продуктов для приготовления блюд дома. Есть интерес еще к подобным проектам?

– Российский рынок фудтеха вообще-то не очень привлекателен для стартапов. Это крупный и растущий сегмент, где уже очень большие компании борются за выживание и ведущие позиции на рынке. Есть, конечно, много нишевых продуктов, но обычно у них очень небольшие объемы продаж.

– Вы и Вадим Мошкович создали недавно агротехнологическую компанию «Ассистагро». Как она будет работать?

– «Ассистагро» создана для помощи фермерам. У нее три направления работы: дистанционная диагностика растений в открытом грунте с использованием нейросетей, рекомендательная система со сценарным анализом урожайности и прибыльности поля и роботизация.

– Роботы будут ухаживать за растениями?

– Да. Это система автоматизированного управления для заботы о растениях. На рынок компания выйдет в 2022 г.

Источник: Ведомости